Как снять фильм про киберспорт? Говорим с режиссером документалки о Донке и Дурачье
Керимов записал на премьере.
11 июня на фестивале Beat Film Festival в Москве прошла премьера документального фильма «POV: Киберспорт» от BetBoom Esports.
Это фильм, который старается создать «лицо» киберспорта – вроде Роналду и Месси из футбола или Леброна и Майкла Джордана из баскетбола.
После показа я поговорил с режиссером фильма Егором Ивановым – о том, как делать кино про киберспорт, какие были сложности и почему снять Донка – большая удача.
– Как тебе результат?
– Скорее классно. Но сложно это все переварить так быстро, потому что это моя первая крупная премьера, мне тяжело разобраться, что происходит. Вроде здорово, никто не ушел.
– Ты насколько сильно погружен в киберспорт?
– Ровно настолько, насколько ты видел. Когда замаячила идея что-то поснимать про киберспорт, я за нее зацепился по двум причинам: я хотел сделать перерыв в рекламе и я сам люблю играть. Я в сингловые игры в основном фигачу. В сетевые крайне редко играю. И то, это не «Контра» какая-то, а что-то из старого – Command&Conquer.
Мне просто интересно было на этот мир взглянуть изнутри. У меня был опыт съемки рекламного ролика с киберспортсменами – поляками из Virtus.pro. Но там все было максимально жестко по ограничениям. Вроде интересно, но очень сложно, потому что ничего было нельзя. И теперь, когда снова замаячила возможность, я был рад.
– А насколько вообще нужно быть погруженным в киберспорт, чтобы снять о нем что-то качественное?
– Нужно хотя бы понимать, вокруг чего строится азарт. Я играл в компьютерных клубах на рассвете этой эры. Было угарно. Мы там с пацанами постоянно зависали. Я играл крайне дерьмово, редко что-то получалось, меня в основном все валили. Но когда что-то выходило, было классно.
Мы с пацанами играли в основном в Call of Duty, по-моему, в одну из первых частей. Потому что нас там никто не мог победить. У нас была очень маленькая тусовка, и нам было очень весело и кайфово. Если ты хотя бы с этим знаком, то да, наверное, ты что-то можешь сделать.
А как тебе, кстати, показалось, не слишком поверхностно?
– Ну, я человек сильно погруженный. Я как раз об этом и хотел спросить: перед началом фильма сказали, что старались сделать его одинаково глубоким и для людей в индустрии, и для людей, незнакомых с киберспортом. Но это же невозможно…
– Невозможно. На самом деле, ты можешь какую-то грань соблюсти все равно. Вполне реально сделать так, чтобы одинаково понравилось и тем, и тем.
– Ну, тут речь даже не про «понравилось» или нет. Я конкретно говорю про глубину и погружение в контекст.
– В этом смысле да, точно невозможно. Все равно важно сохранить уровень доступности. Человек, который «с мороза» посмотрит, поймет, о чем речь. И человек изнутри получит дополнительную ценность. То, что нам удалось столько поснимать, например, с Донком – большая режиссерская удача и победа.
– Насколько большие отличия в съемках спортивных и киберспортивных документалок?
– На самом деле это определяется доступом к славе. Чем ближе твои герои к этому находятся, тем сложнее с ними работать.
Сейчас мы делаем док про MMA в Малайзии. И там чуваки сделали лигу свою, как UFC, только называется по-другому. В такие нераскрученные лиги приезжают не самые именитые спортсмены. И они чувствуют потребность в том, чтобы их снимали.
Ты можешь просто вплотную к лицу подойти и снимать. У него лицо в крови, он звонит жене своей и говорит: «##### [Блин], я проиграл. Судья ####### [ублюдок]!» и все такое.
А вот с Team Spirit ситуация другая уже: забитое расписание, времени не найти вообще. У них механизм отлажен, большая организация выращивает и воспитывает себе игроков. Они следят за расписанием команды, требуют профессионального подхода. Но нам предоставили очень много доступа – спасибо им.
– А как было с Дурачьем?
– Он супермедийный чел, очень хорошо разбирается в том, где он хочет принимать участие, а где не хочет.
Был момент, когда мы договаривались с ним на интервью. Просто еще обсуждали, про что мы будем говорить. А он был в тот момент в Алматы, и я тоже. Ну казалось бы, сейчас цепанем операторов, приедем и все отснимем. А он говорит: «Не-не-не, никаких съемок. Я приехал сюда с семьей потусить». Ну и что ты сделаешь? Не заставишь же его все бросить.
– Кто пишет вопросы на интервью?
– Редакторская группа. Сценарист, я, со-режиссеры. Многие вопросы мы заранее продумывали, но когда приходили, что-то меняли, уже ориентируясь на вайб. Часто заруливали в темы, которые изначально не планировали. Многие важные интервью мы записывали ближе к концу съемочного процесса. В самом начале мы еще не понимали, в какую сторону это все может пойти. Три-четыре часа мы сидели, разговаривали с героями, чтобы у нас просто была куча информации, которую мы потом сможем как-то собрать. Конструктор такой.
– А сколько вообще суммарно часов интервью получается в такой документалке?
– Сложно сказать. Могу тебе точно сказать, что количество съемочного материала превышало часов триста.
– В теории возможен хороший игровой фильм о киберспорте?
– Да, конечно. Мне кажется, в игровой форме киберспорт можно сделать гораздо более эффектным, чем его привыкли представлять. Но чтобы так сделать, нужны производственные возможности. Идей-то было много, даже с тем же Донком. Но это просто требовало гораздо большего количества съемочных дней. С нынешним графиком турниров это почти невозможно.
– А как сделать такой игровой фильм про то, в чем 90% процесса происходит на мониторе компа?
– Рисовать. Придумать какие-то трюки съемочные, чтобы это просто визуально было интересно. На самом деле фактура-то прикольная. Всякие там клоузапы на клавиатуру – это ассоциация первого порядка.
В общем, если у тебя есть время и фантазия, то можно прямо вообще угорать. Я бы с удовольствием поснимал Донка в таких идеях. Там много всякого артового было бы.
– Киберспортсмены обычно очень закрытые люди. Как их раскрыть перед камерой?
– Надо говорить с ними именно о тех вещах, которые им интересны. Так со всеми людьми работает. Я не чувствовал себя как-то сильно от них оторванным. Даже несмотря на то, что есть очевидная разница поколений – им 17-18 лет, мне 37.
– Сколько времени прошло от утверждения идеи до сегодняшнего показа?
– Наверное, года полтора. У нас не было такого, что есть идея и мы идем ее снимать. Мы поняли: чтобы снять прикольно, нам надо это исследовать. И первые штуки, которые мы сняли, были исследовательского характера. Мы еще не понимали, о чем мы будем делать. Просто ездили и наблюдали.
– Насколько много в фильме именно ваших съемок? Какая часть ваша, а какая – просто футажи?
– Я бы сказал, процентов 20 – футажи, которые нам пришлось подергать из архивов и турниров типа The International. Все остальное наше.
– Ну, раз часть фильма – FISSURE, наверное, доступ простой. В их же интересах на своем турнире вам дать много возможностей.
– Кстати, интересный момент. Мы снимали первый раз в декабре 2023-го года в Дубае на каэсерской BetBoom Dacha. Местами выдернуть игроков было тяжело. Мы думали, мол, потом будет проще, когда мы придем к полноценной съемке кино, а пока мы просто пристраиваемся. Но чем дальше мы шли, тем больше рос и уровень турниров у ребят. На BetBoom Dacha в Белграде мы не могли выбежать с камерами на сцену, объективы в лица пихать. Но это можно было сделать в Дубае.
– Зрители много ограничений накладывают?
– В том числе. Ну и просто, когда у FISSURE отработаны стали процессы, стало тяжелее. Чем более отработаны процессы, тем сложнее в них влезть.
– Главное, что я не понял в фильме, – сторилайн Олега. Концептуально: существует обычный парень где-то в Перми и думает о киберспорте. Ему говорят, мол, мужик, надо играть по 20 часов в день и апнуть 6 тысяч рейтинга, и тогда мы посадим тебя играть с про-игроком 1х1. Он пропускает учебу, апает эти цифры, приезжает на турнир, и… Садится играть с Дженкинсом.
– В теории он мог сыграть с Пьюром или кем-то, кто является ныне актуальной фигурой. Дженкинс – бывший про-игрок, но мы понимали, что это не совсем правильно.
Мы рассчитывали на BetBoom Team, но она играла в финальный день, и там уже игрокам не до этого было. Некоторые иностранные команды, к сожалению, отказались.
– Еще по фильму создается впечатление, что его привезли на турнир, чтобы поработать там волонтером. То есть по сути разнорабочим.
– А он сам хотел. Ему проводили экскурсии, показывали, что к чему, и вот он вызвался помочь.
Я в целом рад, что у нас появился Олег. Мы долго думали, как все это вместе склеить. Когда мы еще все это дело проектировали, мы не понимали до конца, сколько мы сможем записать интервью с Донком. Большая запись произошла только в ноябре. И вот нашелся Олег и помог все связать. Был прямо кастинг. Я не знаю, сколько заявок мы отсмотрели – штук 150, наверное.
Он был прикольный, смешной, веселый и честный.
– А как ему итоговый результат?
– Он сказал, что это Голливуд. С набором 6000 ммр у него были проблемы, но он был настолько прикольным персонажем, что мы увеличивали ему срок челленджа. Возможно, фильм даст ему определенный медийный буст.
– Некоторые сцены с Олегом выглядят как постановка. Насколько ее много на самом деле?
– Почти нет. Только сцена с друзьями, где ему звонит Рома Гальчук из BetBoom – человек, очень похожий на тебя. И то, мы просто сделали так, чтобы это произошло, сценария у нас не было. Мы специально пригнали друзей и сказали: «Вы поиграете, а потом мы Олегу покажем видосик». Какой видосик – не сказали. Так что это было по-настоящему, но произошло не само собой.
– Фильм называется «POV: Киберспорт», но конкретно в рассказах про Донка и Дурачье вот этого POV почти нет, только взгляд со стороны. Возможно ли вообще с такими графиками сделать именно POV – показать, как и чем живут люди, какие они на самом деле?
– Наверное, через другие идеи или при условии увеличения времени на съемки. Мы рассказали о событиях, которые с ними происходили, что их сделало. Наш консультант Рома Петухов нам в этом отношении очень сильно помогал – выбирать людей, которые нам могут помочь. Хотелось бы больше POV, но не все сразу.
* * *
На грани руина: тройка-Сикер через новый аспект. Контрит всех неуловимых героев (и Пуджа)
