Неизвестное о родине Ниши: отчаянная защита 700 солдат против вермахта

Михал Янковски в нереальной форме.

The International – турнир, в котором участвуют игроки почти со всех концов света. Люди из стран с разной культурой, языком и историей.

Sports.ru рассказывает историю родных стран игроков The International. Этот текст посвящен Польше: родине Ниши, который только что вынес IG на Темпларке в матче за топ-3. 

Итак, оборона деревни Визна в сентябре 1939 года. Или же просто «польские Фермопилы».

Что произошло до обороны Визны? Почему эта деревня была важна?

В основе стратегического планирования Войска Польского лежал оперативный план, ориентированный на угрозу со стороны СССР. Поэтому все укрепления, а также военные планы были направлены на восток. Угрозу в лице нацистской Германии польское командование разглядело лишь в марте 1939, уже после первых требований Риббентропа по Данцигу (крупный порт на берегу Балтийского моря, ныне – Гданьск). Уже через пару неделю после этого вермахт будет маршировать по Праге. Поэтому польское командование перед кампанией 1939 года было скорее похоже на студента, собравшегося выучить всю высшую математику в ночь перед экзаменом – задача невыполнима физически.

Поэтому удары в районе Восточной Пруссии (Кёнигсберг) и Померании (западная граница Польши с Германией) 1 сентября имели огромный успех. За пару дней Данциг, служивший формальным поводом к войне, оказался в окружении, а к 7 сентября вермахт уже вышел на дистанцию удара по Варшаве и транспортному узлу, соединявший столицу Польши с армейскими группами на востоке страны. Этим узлом был город Белосток – крупный железнодорожный хаб. Именно в этот момент мы и подходим вплотную к главной теме текста, перенаправляя взор с огромной стратегической карты на небольшую деревню к западу от Белостока – Визну:

Падет Белосток – Варшава окажется в полной изоляции, и столицу в таком положении будет уже почти невозможно спасти. Под Белостоком же располагалась крупная группа польской армии «Нарев», которую группа армии «Север» вермахта планировала охватить с запада, а после окружить. Однако для выхода к городу с запада (в обход болот), нужно форсировать реку Нарев. У германской армии было два варианта:

• Мост у деревни Визна.
• Мосты у города Ломже, который располагается западнее Визны.

У Ломже – сформированная линия обороны: пять фортов времен Российской Империи по разным берегам реки, а также 12 новых бетонных бункеров и подготовленные укрепления. Под Визной – 12 бункеров на хорошей дистанции друг от друга, укрепленную позицию в этой зоне начали строить лишь в апреле того же года и она была далеко не полноценной. Проще говоря, Визна на карте выглядела, как почти бесплатный мост для переправы танков.

Почему позиция из 12 бункеров была неполноценной?

1. Часть бункеров была лишена какой-либо маскировки, а части укреплений не было даже рабочей вентиляции. Почему вентиляция – критично? При активной стрельбе даже из пулемета выделяются пороховые газы, и через какое-то время в закрытом помещение становится нечем дышать. В результате солдаты вынуждены выбегать из крепкого ДОТа в траншеи, намного более уязвимую позицию с меньшим огневым потенциалом. 

2. Все ДОТы находились далеко друг от друга, из-за чего в обороне образовывались мертвые зоны, которые не простреливались из укрепленных позиций. Такая уязвимость – критический недостаток, прикрыть который можно лишь частично благодаря пехоте в окопах. Вот только польской пехоты под Визной было очень мало – всего 720 человек, которые были растянуты на фронт шириной почти 2,5 км. Более того – пехота была крайне легко вооружена: два противотанковых ружья с минимумом патронов, шесть 76-милимметровых артиллерийских орудий и 42 пулемета. Вермахт на этом участке располагал 350 танками. И на этом уже можно закончить перечисление – останавливать их было нечем.

Командовать обороной в столь сложной (даже скорее безвыходной) ситуации поставили Владислава Рагиниса, 31-летнего капитана пограничной стражи. Его с солдатами перебросили под Визну из крепости Осовец (да, именно там проходила «Атака мертвецов» в 1915 году), которая находилась всего в 35 километрах от деревни. 

Да, положение и правда ужасное. Как поляки вообще смогли удержать позиции? 

Раннее утро 7 сентября, солдаты Рагиниса на позициях и ждут скорого прибытия противника, который в 140 километрах на юго-западе уже берет в клещи Варшаву. И вот к Визне подходят разведчики 10-й танковой дивизии вермахта – за ними следует и основная группа из 150 танков, мотопехоты, а также тяжелый артиллерийский дивизион. И это далеко не все передовые силы – за 10-й танковой располагаются: две пехотные бригады и крепостная бригада с опытными военными инженерами, читай – саперами для прорыва сквозь ДОТы.

Польские разведчики, выдвинутые вперед основной обороны, почти сразу оставили Визну, не ввязываясь в безнадежное сражение, и отступили на правый берег реки. Вермахт попытался сходу форсировать мост, но тут уже хорошо сработали польские инженеры – единственная переправа была оперативно взорвана, а авангард наступающих частей был встречен плотным огнем из укреплений у реки.

Но подрыв моста не остановил немецкие части – они развернули тяжелую артиллерию и приступили к обстрелу укреплений, а к самому мосту уже подошла мотопехота с саперами. Тем временем вермахт начал наступление под Ломжей – неудачно. Атакующие уперлись в императорские форты и не смогли прорвать оборону даже с помощью танков – помогли 37-милмметровые противотанковые пушки.

У капитана Рагиниса такой роскоши не было, поэтому казалось, что все закончится максимум через день. Но нет – даже с поддержкой артиллерии у немцев долго не получалось прорваться к бункерам первой линии. Болотистая местность и подъем в холм – не лучшие условия для наступления без поддержки танков.

Только ближе к концу дня у вермахта получилось заставить обороняющихся отойти к линии главных бункеров, располагавшихся примерно в километре от берега. 720 поляков продержались первый день, а почти 15 тысяч солдат вермахта намертво застряли у переправы через Нерев у Визны. А с учетом соединений под Ломжей – более 40 тысяч.

Капитан Рагинис прекрасно понимал безвыходность положения – 700 с небольшим солдат никак не смогут продержаться против 15 с лишним тысяч, особенно без поддержки и серьезного вооружения. Но, как и Леонид в Фермопилах, он решил стоять до конца – на зло смерти, на зло самолетам люфтваффе, сбрасывающим листовки с призывами сдаться. Такая сила духа командира воодушевила всех вокруг – они понимали, что, скорее всего, погибнут под деревушкой, о которой до начала сентября могли даже не знать. Понимали и оставались на боевых позициях.

Как вермахт смог преодолеть оборону под Визной?

7 сентября Гейнц Гудериан и его 19-й корпус заканчивали наступление под Данцигом, а вечером 8 сентября Гудериан прибыл в Ольштын, располагавшийся в 140 километрах к западу от Визны. Там он и получил приказ двигаться в сторону Ломжи, где немецкие войска уперлись в крепкую оборону. Но вместо этого Гудериан настоял на изменениях в плане – не стоит держать два корпуса в небольшой зоне, а после задерживаться из-за этого на переправе. Особенно, когда рядом есть Визна, со стороны которой можно вырваться на оперативный простор за Белосток.

Плюс такое предложение хорошо дополняло текущую расстановку сил – немецкое командование не было широко посвящено в подробности пакта с СССР, поэтому опасалось отступления поляков из Варшавы. Они могли отойти под Брест и выстроить там серьезную линию обороны. Гудериан же своим потенциальным маневром отсекал такую возможность. 

Утром 9 сентября части Гудериана вошли в Визну и соединились с 10-й танковой дивизией. По итогу вермахт сконцентрировал на этом участке около 42 тысяч человек. Против 720 поляков в недостроенных бункерах. Почему же ничего не происходило 8 сентября? Ответ на это мы найдем в воспоминаниях Гудериана. По прибытии в Визну тогда еще только будущий «Быстроходный Гейнц» отправился на передний край группы вермахта – разбираться, как так получилось, что больше десяти тысяч солдат уперлись в горстку поляков.

А на переднем крае немецких войск царил какой-то бардак, более напоминавший антивоенную комедию. Наблюдатель тяжелого артиллерийского дивизиона спокойно сидел у пехотинцев, смена рот больше напоминала развод караулов, никто и понятия не имел о позициях противника, и главное – никто ничего не слышал о приказе на наступление. На этом месте стоит сделать небольшую ремарку: вермахт образца 1939 года – лишь образ той военной машины, что в 1941 году нападет на СССР, поэтому и случались подобные организационные казусы.

Но вернемся к воспоминаниям Гудериана – он приказал командиру артиллерийского дивизиона немедленно начать огневую подготовку по польским ДОТам, а сам с командиром полка продвинулся максимально близко к позиции противника, пока не попал под обстрел. Там он увидел весьма странную картину – расчет немецкой противотанковой пушкой (вместе с пушкой) в гордом одиночестве наступал на позиции поляков. С этой позиции позже и началось наступление основных сил вермахта. Мягко говоря, Гудериан был в бешенстве. 

Впрочем, спустя несколько часов местная Пианоза все же вернулась в суровую реальность – Гудериан наладил работу, разобрался в особенностях польской обороны и обозначил ее слабое место – разрозненность укреплений. Артподготовка, а за ней и атака пехоты вермахта под прикрытием танков. Штурмовые группы начали изолировать польские бункеры и уничтожать их по одному, пользуясь мертвыми зонами и подавляющим численным преимуществом. Но были у немцев и проблемы – солдаты Рагиниса не могли эффективно бороться с танками, что нельзя сказать про пехоту, которая открывалась, как только танки уходили за линию бункеров. Из-за этого вермахт нес крайне высокие потери – у саперов просто не получалось подобраться к укреплениям.

Но никакая стойкость не выиграет битву, если соотношение сил – примерно 40 к 1, поэтому к 6 часам вечера поляки вынужденно отступили к последним бункерам. Да, немецкие танки прорвали линию обороны и устремились к Белостоку, но вот пехота застряла. А ночью вернулась атмосфера «Уловки 22» – командир одной из моторизированных дивизий приказал разобрать только что построенный понтонный мост, чтобы поставить его чуть дальше. Гудериан достаточно быстро отменил приказ, но было поздно – переправа через Нерев затянулась еще на несколько часов.

Штурм польской обороны не прекращался до утра 10 сентября – к этому моменту вермахт уничтожил 10 из 12 бункеров, но оставшиеся два все еще держались и встречали огнем атаки солдат Гудериана. Держался и самый крупный бункер, в котором капитан Рагинис продолжал командовать боем. Боеприпасы заканчивались, оставшиеся в живых поляки перешли на круговую оборону. И внезапно в полдень после очередной немецкой атаки огонь прекратился. 

Немцы послали парламентера и предложили сдаться с условием сохранения жизни пленным. Существует версия, что Гудериан выдвинул ультиматум – если поляки отказываются сдаться, то все пленные, захваченные впоследствии, будут расстреляны. Но подобное не сильно вяжется с характером Гудериана, да и битва по сути была уже выиграна. 10 из 12 бункеров уничтожены, боеприпасы на исходе, а у личного состава огромные потери – капитан Рагинис принимает капитуляцию ради жизней подчиненных. После переговоров капитан направился в командный бункер, где подорвал себя гранатой, выполняя клятву, что дал солдатам.

После боя немцы, признавая героизм капитана, разрешили с почестями похоронить тело Рагиниса и его лейтенанта у командного бункера. На остове этого бункера сейчас есть плита с надписью «Прохожий, возвести Отчизне, что мы сражались до конца, выполняя свой долг». Она напрямую отсылает к обелиску, посвященному героям Фермопил: «Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне (Спарте), что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли». 

Из семи сотен защитников Визны в живых остался лишь каждый десятый – небольшой отряд успел отойти к Белостоку, а 40 солдат попали в плен. По самым часто встречающимся данным немцы потеряли около 900 человек, не менее 10 танков и несколько бронемашин. Но тут надо понимать, что сражение у Визны было плохо задокументировано с обеих сторон – немецкие журналы боевых действий чуть ли не пропускают ее, а польские документы имеют широкий разброс даже в числе оборонявшихся. Но одно известно точно – только днем 10 сентября корпус Гудериана вырвался на юг от Нарева. 720 поляков задержали 42 тысячи солдат вермахта на 3 дня.

* * *

В некоторых статьях пишут про некорректное сравнение с Фермопилами, ведь Леонид не запирался в глухую оборону, а часто контратаковал, в отличие от Рагиниса. На деле же этот упрек разбивается о банальную логику:

• Вся область отлично простреливалась танками и артиллерией, делая любую открытую атаку крайне опасной.
• После контратаки польским войскам негде было бы закрепиться – оборонительные рубежи у моста были заняты противником, который имеет подавляющее численное и огневое превосходство. Пересечь реку – невозможная задача, да что уж реку – дистанцию между двумя линиями обороны. Более того, атакующей группе пришлось бы рано или поздно отойти на прежние позиции, что чревато огромными потерями – поле полностью открыто, а артиллерия уже пристрелялась. 
• Ключевое – почти полное отсутствие атакующего потенциала. У группы Рагниса не было ни адекватной артиллерии (всего шесть полевых 76-милимметровых пушек), ни танков, ни, тем более, авиации. Атака силами одной пехоты, даже локальная – обычное самоубийство.
• Ночная атака, как передают последний бой Леонида? Серьезного ущерба она не нанесла бы, ведь все танки и артиллерия вермахта находились на другом берегу, добраться до которого силами одной пехоты было невозможно. А в ночь на 10 сентября позиции Рагиниса были под постоянным огнем.

В выпуске «История с Sabaton», посвященном обороне Визны очень хорошо сказано про всю оборону Польши, поэтому позвольте мне вставить фрагмент полностью: «Уже во время войны западные союзники создали миф о беззащитной Польше, легко раздавленной могучей германской армией — чтобы подчеркнуть агрессивность нацизма. Образ польских кавалеристов, гибнущих в бессмысленных атаках на танки или под бомбами пикировщиков и снарядами тяжёлых орудий, был закреплён в фильмах и статьях. Он стал общепринятым представлением о начале Второй мировой, но в реальности всё было не так». К слову, песня Sabaton «40:1» посвящена именно этому бою:

Сейчас битва у Визны – что-то вроде легенды, рассказывающей о том, что Польша не просто склонила голову в сентябре 1939 года, а сражалась до самого конца. По крайней мере, армия и простые люди. Главнокомандующий же польской армией бежал из страны 17 сентября вместе с правительством, хотя боевые действия продолжались до 6 октября. И никто не знает, какую роль сыграла бы река Нарев в мировой истории, если бы англичане с французами были бы решительнее.

Как хорошо ты помнишь TI3? Вспоминаем хуки под фонтан и вещи посложнее

Кто лучшие игроки в истории The International? Читатели Sports.ru собирают символическую сборную