«Я работяга, так и остальных оцениваю». Интервью Адеквата: уехал в Казахстан, стыдился некоторых эфиров и был гопником
Интервью, в котором нет ни слово про Китай.
Рустам «Adekvat» Мавлютов едет на свой пятый The International в карьере! И вряд ли кто-то может сомневаться в заслуженности его приглашения. В этом году он ушел из RuHub, собрал Fired Cast и прокачался до, возможно, лучшего комментатора на русском языке. Перед стартом TI мы поговорили с ним о:
- переезде в Казахстан и переходе границы;
- причинах ухода из Ruhub;
- идее создания Fired Cast;
- о том, что значит приглашение на The International;
- о комментаторах, которых будет не хватать на TI;
- о лучших кастерах и почему их невозможно выделить;
- о сотрудничестве с FISSURE;
- о том, что продажа прав на TI – это нормально;
- о том, чем увлекается сын и почему это не компьютерные игры;
- о том, как Рустам сдавал экзамены по математике за деньги;
- как был гопником и стыдится за гоп-стоп;
- о том, кто должен комментировать финал TI.
* * *
– Где ты сейчас находишься и как там оказался?
– Прямо сейчас я нахожусь в одном из лучших отелей Алматы, в своем номере. Мне здесь поставили компьютер, и я здесь работаю. А потом полечу в Сингапур.
– Ты уехал из России из-за мобилизации?
– Изначально планировал поехать на студию в Киров, где мы освещали квалификацию и мейджор. Но из-за введения мобилизации в России я вынужден был в срочном порядке покинуть страну. Я призывного возраста, в какой-то волне мобилизации подлежу. И дабы не искушать судьбу и пока есть возможность, я со своими земляками и товарищами из моего города перешел границу с Казахстаном.
– Спокойно перешел границу или выстоял километровую очередь?
– У меня по этому поводу есть крутая история или даже несколько. Некоторые из них до сих пор продолжаются, потому что с конца сентября я находился в Казахстане в разных городах.
Границу я преодолевал просто прекрасно. Это была Самарская область, КПП Маштаково. Он довольно известен тем, что это один из самых загруженных пунктов. Нас довезла жена одного из моих земляков и высадила в начале пробки. Пробка эта начиналась за 27 километров до КПП. Она оставила нас, развернулась и уехала – а мы вчетвером пешком пошли до пункта.
– Освежающая утренняя прогулка!
– Мы начали путь в половину первого ночи. А закончилась эта прогулка в половину 6. Мы за пять часов прошли 27 километров. Мы почти не останавливались. Это был один из самых жестких марафонов, которые я проходил. Под конец отваливались ноги.
Уже забегая вперед, когда мы добрались до Уральска и дальше до Атырау, я следующие два дня просто заново учился ходить. Ноги не держали.
Но оно, скорее всего, стоило того. Нам удалось пообщаться с людьми, которые стояли в машине уже близко к самому пункту. И они рассказали, что провели в этой пробке трое, а то и больше суток.
Так что мы своим пешим походом границу довольно быстро проскочили.
– А семья твоя осталась дома?
– Сын и жена остались дома. Решение было принято достаточно спонтанно и вынуждено. И все, что я успел с собой забрать – это небольшой рюкзак. Накидал туда несколько пар носков, трусов и футболок, взял какие-то девайсы – и в таком обличье и выдвинулся.
– Ноутбук и микрофон – вот и все, что нужно комментатору для жизни!
– Я был настолько неподготовленный к таким маневрам, что у меня ни микрофона с собой, ни ноутбука!
Когда я уже понял, что придется работать дистанционно, мне очень сильно помогли ребята из UltimateGG – Инстамитяй и его команда (Артур, Виталий – приветы!), а позже и команда Адренa. Всем им тоже большой рахмет!
Они мне здесь в номере оборудовали компьютер, поставили хороший микрофон. Практически до конца создали рабочее место, чтобы я мог комфортно освещать групповую стадию и LCQ. За это им большое спасибо!
– До начала мобилизации ты раздумывал о том, чтобы уехать из России?
– Думаю, мысли о релокации периодически возникают у каждого. Кто-то переезжал, кто-то возвращался. Но я слишком сильно пустил корни. У меня помимо жены, ребенка и кота, еще и родители с одной стороны, родители жены. Есть даже моя прабабушка. Мне нужно постоянно быть там и в случае чего постоянно помогать и быть рядом. Поэтому и переехать на постоянной основе возможности не было. Да ее и нет до сих пор. Поэтому я все еще не построил никаких далеких планов на будущее.
– А после Сингапура у тебя есть понимание, куда ты отправишься?
– Пока возвращаюсь в Казахстан. А дальше – не знаю.
– Совсем недавно я разговаривала с Дашей Эйритель и обсуждала с ней эту историю. Хочу поинтересоваться и у тебя: ты сам ушел из Рухаба или тебя попросили?
– Когда тебе предлагают условия, с которыми сложно согласиться, – это попросили или сам ушел? Я думаю, что это был встречный позыв с двух сторон, где никто не воспрепятствовал. Поэтому на взаимном согласии мы и разошлись. Или даже на взаимном несогласии.
– Примерно такая же история, как и у Даши? Когда предложили контракт, который тебя не устроил.
– Отчасти. У нас у каждого своя история с кучей нюансов. Но в целом – да.
– Ты смог насладиться этой комментаторской свободой? Когда над тобой никто не стоит и не говорит тебе, что и когда комментировать?
– У меня не было ни одного жизненного периода, когда я был только студийным работником. Когда я просто сидел бы на студийных эфирах – и все. Я постоянно вел свои стримы, соцсети, телеги, я постоянно что-то делал, писал, договаривался. У меня постоянно происходил какой-то движ – и в этом плане я был абсолютно свободен и занимался тем, что мне было по кайфу.
Да и конкретно на студии я работал минимум времени, основная часть моих эфиров проходила из дома. Поэтому я 4-5 дней в неделю отрабатывал матчи, которые мне давали, а все остальное время работал на себя.
Поэтому когда официально ушел со студии, у меня из графика исчезли обязательные матчи. Но я продолжил делать то, что делал для себя. И возможно, где-то с удвоенной силой, потому что появились большие перспективы.
– Зато у тебя график расчистился от D2CL! Многие же жаловались, что комментировать это скучно.
– Это тонкий нюанс. Нужно быть человеком объективным и понимать, что если ты студийный работник – это не значит, что ты работаешь только на мейджорах и TI. Студийная работа подразумевает постоянную работу. А постоянно топовых турниров не бывает. Был период, когда у Рухаба не было прав практически ни на что, и этот период сейчас продолжается. Если кому-то впадлу, то это вопрос восприятия реальности. Мне никогда особо впадлу не было. Я всегда находил свой кайф и в комментировании D2CL. Оттуда тоже можно что-то почерпнуть, за кем-то понаблюдать, ну или просто поудивляться тому, что там происходит.
А иначе никак! Если ты каждый день будешь приходить на работу с мыслью «блин, какой ужасный турнир, отстойные команды, отстойный матчи!», ты просто выгоришь. В конечном счете тебе придется задуматься, а нужен ли ты вообще как комментатор?
– У тебя была возможность комментировать Южную Америку у себя на канале в соло. Но ты решил подтянуть своих коллег. Почему не оставил все лавры себе?
– Я изначально предложил организаторам из Южной Америки осветить их лигу, и это освещение будет по качеству не сильно отличаться от того, как наши коллеги показывают Северную Америку. Это не будет живая студия, но будут стабильные пары комментаторов, чистый каст (ничего противозаконного). И им понравились эти условия.
Я собрал тех, с кем мне было комфортно работать. Мы лично не часто пересекались, но в онлайне довольно много общались. Поэтому я им и предложил заняться Южной Америкой.
В одиночку два дивизиона покрыть было бы сложно. А во-вторых... Какие там лавры? Комментатор Южной Америки – это же не бог весть что. Русскоязычная аудитория этих стримов – это люди, которые смотрели Северную Америку, но им не захотелось идти спать после этого.
Мне показалось, что это будет самое правильное решение. И ребята будут чем-то заняты, и не будет сложного перехода из «вчера я комментатор в студии» в «сегодня я в чистом поле один с голой попой». При этом нам удалось быстро подключить третьи лица. Огромное спасибо ребятам из BetBoom, которые максимально поддержали нашу идею и помогли. И вот так все сошлось.
– Когда ты договаривался о правах, ты уже думал продолжать что-то комментировать после DPC тем же составом? Или хотел скорее просто покомментировать эту лигу?
– Мы начали работать, и я понял, что мы таким составом можем осветить что угодно. Любой турнир, любого качества, любого уровня. И что прекрасно – у нас нет никаких бюрократических цепочек. У нас быстро распределились ответственности, все делегировались. И я подумал, что если ребятам будет комфортно, то я могу пообщаться и с другими турнирными организаторами. И так мы поработали несколько турниров.
Теперь появилась Fissure, и мы обратно стали частью большого официального освещения.
«Зрителю приелись классические трансляции». Интервью с совладельцем FISSURE
– Вы присоединились к Fissure или они просто вас нанимают?
– На данном этапе мы не являемся частью студии. Мы не на контракте, мы все еще свободные художники и комментаторы. Просто с нами связываются, и если мы нужны для освещения того или иного мероприятия, мы работаем с ними.
– Тебе комфортно быть вот таким фрилансером?
– Я большой разницы не почувствовал. Разница только в том, получаешь ли ты ежемесячно зарплату или нет. Но если ты занимаешься чем-то и знаешь, что делать, то компенсировать зарплату можно. Можно получать и больше – все зависит от тебя.
А захочу ли я снова стать частью студии, зависит от ситуации и условий. Я всегда стремился иметь возможность освещать лучшие турниры. Ежегодная цель – это попадание на TI. И когда ты этот инвайт получаешь, ты понимаешь, что ты сделал все правильно. Где нужно было поработать, ты поработал, а где нужно было отдохнуть, ты дал себе время и не растерял запал.
Поэтому мое стремление остается все тем же: работать на топовых турнирах. А кто эти топовые турниры будет предлагать и будет ли это делать вообще – это вопрос другой.
– Инвайт на TI – это все еще признание и оценка работы или просто приятное завершение сезона?
– Мне всегда хочется верить, что конкретно мой инвайт – это совокупность всех моих действий в течение года. Я до сих пор хочу в это верить. Я понимаю, что против этой логики есть очень много аргументов, обсуждений, как эти инвайты выдаются. Но я очень хочу верить, что я наработал на свой инвайт. Что я не получил его просто так, потому что я кому-то понравился или попал в какие-то списки. Мне хочется верить, что я не зря трудился весь год.
Свой инвайт я оцениваю как вознаграждение за труд в течение года.
– Чувствуешь гордость за своих ребят и девчат из Fired Cast?
– Ребята сами молодцы. Я думаю, что они бы справились и без меня! Они ведь получали приглашения и до этого. Лекс – самый стабильный участник Инта, Даша была в прошлом году.
Приятно, конечно. Особенно приятно, что, оставшись вчетвером без студии, мы все вчетвером свои инвайты получили. А откуда мы ушли – там инвайтов раздали не так много! Это намек, что можно работать и без студии и добиваться успеха.
Конечно же, это безумно приятно. Потому что я последние несколько месяцев работал со всеми из Fired Cast, мы чаще стали видеться. И мне безумно приятно, что они получили такое же вознаграждение, как и я.
– Везти только комментаторов и только на плей-офф TI – как тебе это решение?
– С точки зрения комментатора – пофиг! Главное, что нас везут! Так что все замечательно!
А если мы говорим с позиции таланта, который так или иначе работает в Доте, то это не в кайф. Каждый хочет попасть на это событие, увидеть команды вживую, поработать на стадионе (или рядом со стадионом). Но тут, как говорится, заказчиков мы не выбираем. Есть вот такие условия, и ты или работаешь на них, либо не работаешь.
Так что с точки зрения таланта это не очень приятно. Особенно для талантов старой закалки, которые привыкли к тому, что они всегда присутствуют лично. Сиэтл? Значит, летим в Сиэтл. Канада? Поехали в Канаду. А тут придется освещать дистанционно.
– Ты не столкнулся с визовыми проблемами для поездки в Сингапур?
– Конкретно с Сингапуром вообще никаких проблем нет. Это такая виза, которая даже в паспорт не вклеивается – ее получаешь онлайн. И тут спасибо PGL, они взяли на себя все эти заботы. Они собрали с нас необходимое количество документов. И всеми визами занимались сами. Единственная проблема – это билеты. добираться придется с кучей пересадок. Но все реализуемо.
– Будучи человеком, который работает в Доте, как ты отнесся к идее продавать права на групповую стадию?
– Я один из тех, кто успел зацепить момент, когда организацией и талантами занимались сами Valve. Летал первым классом через Атлантику. И я знаю разницу с тем, когда тебя нанимает промежуточное лицо. Конечно, это все чувствуется, и разница есть.
Но если исходить из того, что Дота – это коммерческий продукт, а коммерция подразумевает получение прибыли, то продажа прав необходима, чтобы быть на плаву или получать запланированные доходы.
Valve – это огромная организация, у которой слишком много хороших проектов. И надо ли им прям сейчас на 2-3 месяца полностью погружаться в создание The International? Заниматься мелкими вещами из разряда «какое белье взять таланту из Казани». Я думаю, это не тот ресурс, который нужно тратить на подобные вещи. И с этой точки зрения звучит довольно логично делегировать часть обязанностей кому-то еще. А ты занимаешься самой красивой частью.
А что изменилось для зрителя? Даже не знаю.
– Мне кажется, пропадает чувство особенного турнира. Постепенно TI превращается просто в еще один большой турнир. Стирается шик и блеск.
– Это история про какую-то сказку. Как мы шли весь год через тернии к звездам. Как мы весь год смотрели коммерческие турниры, бесконечные матчи – и вот мы сейчас придем к этой сказке. Большой красивый замок с заставки Диснея.
Да, детские мечты разбиваются. Мы взрослеем и погружаемся в суровую реальность. Но для меня Инт все еще остается Дота-турниром. Чемпионатом между максимально сильными командами – и с этой точки зрения ничего не поменялось. А обертка... Не претендую на то, чтобы плакаться, что раньше было лучше. Мне нормально.
– Кого тебе не хватает в списке талантов?
– Насколько я знаю, Маел не посетит основную часть. И для меня это большая потеря. Я сужу только по тем качествам, по которым оцениваю и себя: вовлеченность в происходящее в течение года и работа не только по студийному сценарию. Бывают люди, которые в эфирах появляются, просто потому что их туда поставили – и больше его вообще не видно и не слышно. Он явно не такой.
Но спасибо Fissure, что успели пригласить его на LCQ и групповую стадию. Хотя бы так.
– А Вилата тебе будет не хватать? Даже не как сотруднику студии, а зрителю.
– Вилат для всех был человеком, к уровню которого мы все стремились. Это максимально поглощенный игрой человек. Он полностью ей окутан. И это круто. Это качество, когда ты полностью погружаешься в работу – это классно. Человек горит этим, живет этим, он постоянно об этом говорит. И с этой точки зрения его будет не хватать. Потому что таких людей не так много даже среди талантов.
– Как ты отнесся к новости о PGG?
– Было бы больше понятно, если бы мы знали причину. Я, к сожалению, причину не знаю, даже если я в этой кухне варюсь. Я просто не знаю, почему так произошло. Я сразу же пообщался с Вовой – он тоже не знает.
Много об этом разговоров ходит, что какие-то люди в какой-то момент времени перестают быть в списках приглашенных. Я сам с этим сталкивался. Меня приглашали на TI4, я тогда визу не смог получить. Меня приглашали на пятый, на шестой, я освещал стадию плей-офф. А потом внезапно на седьмой и восьмой не позвали. И что это? В бане я каком-то был? Или плохо работал? Я не знаю.
Как-то так случается. Когда нет понимания, то ничего не скажешь. Видимо, и со стороны Вовы где-то был какой-то косяк.
– Одно дело, когда тебя просто не позвали. А другое – когда дали приглашение и забрали. Я не помню, чтобы такое раньше происходило.
– Я тоже не помню. Я знаю, что таланты сами отказывались по своим причинам. Но чтобы забрали – такого не было.
– Ты считаешь себя лучшим комментатором на русском языке?
– Нет, я не могу так сказать. Я вообще не могу назвать лучшего комментатора и никогда не мог. Моя оценка комментатора зависит не от харизмы. Я сам работяга, так и остальных оцениваю – по работоспособности. Поэтому когда я говорю, что Шторм для меня – топ-1 талант, я имею в виду, что он наработал.
А назвать кого-то топ-1 комментатором я не могу. Мы все разные. Какого таланта не возьми – у всех своя история и свое видение, чем завлекать зрителя. И от того, что мы такие разные собрались вместе, наша картина освещения расширяется и становится более полной.
Комментирование – это творческая профессия. А в творчестве выделять, кто лучше, а кто хуже, невозможно.
– Занимаешься ли ты чем-то конкретно, чтобы улучшить свое комментирование?
– Я недавно сел и подумал: к TI нужно знать имена и фамилии всех игроков. По крайней мере для тех матчей, которые я освещаю. Я решил, что это прикольно и никто так не делает. Я поднял этот разговор с коллегами в кулуарах, но они сказали, что это не нужно. Нужно от этого, наоборот, отходить. А мне хотелось больше личности добавлять тем, о ком мы говорим.
Понятное дело, что это безумно сложно. Потому что возьми хотя бы одну китайскую команду и попробуй их запомнить! Но в целом этим можно заняться, почему бы и нет. Может, это не новый уровень освещения, но это будет прикольным бонусом и плюсом.
– Тебе когда-нибудь было стыдно за свою работу?
– Да. Иногда я вижу, что эфир не получился. Это бывает, когда работаешь с новым человеком или когда у вас нет синергии. Когда вы недопоняли друг друга.
– Что ты делаешь после такого каста?
– Я практически сразу понимаю, что получилось плохо и нужно было сделать иначе. И потом мы с этим человеком либо заранее проговорим какие-то вещи, либо решим не работать вместе.
– А ты к кому-то приходишь за советом?
– У меня целый список контактов! Если меня какая-то тема интересует, я приду с вопросом к человеку, который в этом разбирается и поймет. Это вся телега контактов!
– Например? Кому ты пишешь и о чем?
– Как преподносить информацию об азиатских игроках и командах, мы говорим много со Штормом. У нас созвоны периодически бывают, мы советуемся, мы списываемся. В плане того, что должен и не должен говорить комментатор в эфире, мы можем поговорить с Лексом. Мне нравится, как он видит каст. С точки зрения русского языка мы можем поговорить с Дашей Эйритель. С ней можно обсудить, как правильно выстраивать фразы, которые часто используют комментаторы.
Четыре клуба из Европы – в верхней сетке Инта. Регион еще никогда не был так силен!
– Ты в эфире и ты дома с семьей и друзьями – это один и тот же Рустам?
– Я не надеваю маску, когда выхожу в эфир. Может, стараюсь быть на стриме чуть более открытым и позитивным, хотя в жизни я стараюсь быть достаточно объективным. У реального Рустама жизнерадостности поменьше. Но я не могу назвать это маской. Скорее, в эфире я больше расслабляюсь.
В жизни я немного помрачнее. Где-то зануда. Хотя и в эфире я бываю занудой, чего уж там!
– Что тебя может вывести из себя?
– Вывести, чтобы что?
– Чтобы ты разозлился, ударил кулаком по столу или прикрикнул.
– Меня до такого состояния очень сложно довести. Надо даже вспомнить, когда это было последний раз и почему.
Про агрессию даже не могу вспомнить. Но я заметил за собой, что за последние несколько лет стал очень сентиментальным. И это случилось после рождения ребенка. Для меня вещи, над которыми я раньше мог спокойно поулыбаться или отпустить черную шутку, теперь пробивают на слезы.
Я с этим борюсь, потому что мне это не нравится. Я даже говорил об этом со своим отцом. Он говорит, что это отцовское. Это приходит. И фразы из разряда «папа, я хочу кушать» в тебе все переворачивают. Хотя, казалось бы, вот кухня, вот еда – все есть. Но сама фраза, которая звучит у тебя в голове, делает тебя максимально неравнодушным. Особенно когда ты натыкаешься на подобные фразы где-то в разговорах или интернете. Это жестко меня изменило.
А что касается агрессии... Я честно не могу вспомнить, когда я последний раз на кого-то орал. Меня очень сложно из себя вывести.
– Это у тебя талант от природы? В Дота-сфере сложно встретить человека, которого сложно вывести из себя!
– Ну, если токсик в интернете, то еще не значит, что в реальной жизни он будет орать, ругаться и обзываться.
Я в этом плане поведения в социуме очень многое взял от отца. Он суперспокойный человек. Он всегда был рассудительным и последовательным в словах и действиях. И это качества, которые я хотел бы от него перенять.
– Сын у тебя растет геймером?
– Нет, он максимально от этого далек. Конечно, он видит, чем занимается папа. Дверь в мой кабинет практически всегда открыта, сын всегда поглядывает, что я там делаю. Он видит какие-то стрелялки, Доту – его это мало интересует.
Сын пошел по какому-то очень странному для меня пути. Он увлекается всякими насекомыми, пресмыкающимися, живностью всякой. Он этим прям горит. Он ходит по улицам не мячик попинать, а на бабочек посмотреть, жуков пособирать. Мы специально выезжаем в один из центральных парков в Казани, где вокруг озера много лягушек. Он берет небольшую коробочку, ловит этих лягушек, изучает, а потом отпускает. Ему это интересно. Ролики, которые он смотрит по телевизору – это все про животных. Ему сейчас 6 лет, и он в это очень сильно ударился.
Активные спортивные игры, а тем более компьютерные, ему вообще пока неинтересны.
– А ты вместе с ним собираешь лягушек и жучков?
– Стараюсь, конечно. Моя жена безумно всего этого боится – она не может даже притронуться к гусенице. Сын, конечно, вынуждает так или иначе. А я спокойно к этому отношусь.
У нас даже последние три месяца постоянно живет дома улитка, которую мы обновляем. Она неделю у нас живет, мы листики ей даем, яблочко нарезаем. А через неделю едем в парк, эту улитку выпускаем, а другую забираем. И так каждую неделю. Улиточный пансион! Так и живем.
– У вас был уже этот момент с картинок в интернете, когда папа и сын сидят вместе с геймпадами на диване и играют во что-то?
– Из посидеть вдвоем – мы Лего вместе собираем. Я пытаюсь его подсадить на шахматы, но пока не так успешно. Мы пробовали его завлечь через садик, где приходил учитель и объяснял, как двигаются фигурки. Я дома постоянно с ним стараюсь играть. Но усидчивости добиться в таком возрасте очень сложно, поэтому мы особо не наседаем. Но это вот такое мое личное желание.
А с джойстиками сидеть пока рановато. Может, уже будучи школьником, он заинтересуется какой-то игрой. Я думаю, все еще впереди.
– Некоторые таланты занимаются чем-то еще на стороне: открывают бизнес или осуществляют какие-то творческие мечты. Есть ли у тебя что-то еще, кроме работы и семьи?
– Есть, но этого безумно мало. В Казани есть проект, которым я так или иначе занимаюсь. И сейчас на это времени не хватает совсем.
Но идеи постоянно возникают. То открыть чего-то хочется, то запустить. Из последнего – это то, что мы недавно очень много обсуждали с Дашей. «А давай физически открывать свою студию!» Сейчас мы откроем, сделаем, разовьем! Идея прикольная, но существует много подводных камней, из-за которых ее сложно будет довести до ума. Но кто знает.
– Говоря о бизнесах. Ты как-то писал в твиттере, что раньше зарабатывал тем, что сдавал экзамены за людей. А по каким специальностям?
– По математике. У меня всегда с математикой было хорошо, я участвовал в областных олимпиадах. И когда я поступил в университет в Казани, там было несколько видов математики, которые мне давались очень легко. И я выходил на людей из других институтов, где математика была чуть попроще. И послаблений было много: можно было просто зачетку положить, и особо никто не следил, то ли это лицо или не то. Поэтому мне платили бабки, я решал задачу, отдавал листок, получал деньги и уходил.
– Много можно было так заработать?
– Нет! Я даже не буду врать, сколько я за один экзамен получал. Наверное, мне платили пару тысяч рублей за то, чтобы я пришел, за полчаса все прорешал и ушел. Но на тот момент это было норм. Во-первых, мне было несложно. Во-вторых, деньги лишними не бывают.
– У тебя в списке еще была очень скучная работа под названием бухгалтер.
– Я учился на бухгалтера, университет окончил. Но конкретно по этой специальности после окончания института не проработал ни дня. Зато во время обучения были практики, и на их время отец пробивал мне место. Чтобы я сидел в бухгалтерии, смотрел, как отделы взаимодействуют, как люди работают. Мне давали какие-то очень простые задачи.
– Получается, сейчас, когда тебе нужно заниматься менеджерскими делами, образование тебе помогло.
– Я до сих пор придерживаюсь мысли, что институт – это для расширения кругозора. Не поступи я в институт, будучи гопником из маленького городка, я о многих вещах бы просто не узнал. О том, как могут жить люди.
Институт научил меня коммуницировать с людьми, в том числе с теми, с кем ты бы раньше вообще не общался. Принимать другие точки зрения. И это большой буст.
В институте ты учишься пробиваться куда-то, договариваться, уговаривать – эти навыки оказались настолько полезными, что я их применяю до сих пор. Уже с 2-3-го курса я был очень сильно в Доте и много чего пропускал. У меня даже были ситуации, когда я приходил на экзамен, ни разу при этом не посещая сам предмет в течение семестра. И вот эта возможность договориться прокачивалась там с невероятной скоростью!
– Ты назвал себя «гопником из маленького городка». Это фигура речи или реальный факт из жизни?
– Мы так жили. Городок Лениногорск. Он находится на юго-востоке от Казани, очень далеко. Очень непродвинутый городок, в который на момент моего взросления пришли отмирающие тенденции с эмо, гопниками и так далее. Мы эту волну поймали, и я в этой волне рос. У нас в школе ты или был за тех, кто проявляет силу и группируется в какие-то образования (иногда не очень законные), либо на стороне тех, кого ущемляют. Поэтому когда я говорю «гопник», я действительно имею это в виду.
У нас были истории, что мы собирались погрызть семечки большой компанией из 15 пацанов. И эта тенденция сохранялась на протяжении какого-то времени.
Это то, что я пережил. Это то, что меня в какой-то момент чуть к смерти не привело. Когда после свидания с девушкой мне нужно было возвращаться домой через овраг, меня окружили 7 человек, вскрыли голову и отобрали телефон. Вот это у нас все было. У меня до сих пор остались шрамы и порванное ухо. Мы так и росли.
– А ты был на стороне сильных или на стороне угнетенных?
– Я лавировал. Конечно, это вряд ли можно назвать проявлением силы. Это скорее проявление слабости, когда вы собираетесь в кучку и как будто бы вы сила.
Я занимался шахматами, потом начал играть в баскетбол. У меня была девушка. Я не был «тру пацаном» в том понимании от начала до конца.
– Что самое стыдное ты сделал за эти подростковые годы?
– Классический гоп-стоп. Когда вы сидите на скамейке толпой пацанов, мимо вас проходит кто-то – и возникает «ты кто? куда идешь?» Я не был тем, кто это провоцирует и начинает, но я был в кругу людей, которые это делали. И за это безумно стыдно.
Но это пережитки прошлого, через которые нужно было пройти.
Мне больше нравится, что мне удалось оттуда выбраться. Спасибо большое родителям, которые настояли, что нужно идти в институт и двигаться дальше. Что нельзя задерживаться в этом городе. Потому что из тех компаний, в которых я был, кругом очень неблагополучные истории.
Поэтому мне важно понимать, что с моей стороны был рост и я смог двигаться дальше.
– Что ты можешь назвать главным достижением в жизни? Речь идет не только о Доте, а в целом.
– Я думаю, мое главное достижение еще впереди. Я не знаю, нужно ли мне чем-то гордиться сейчас.
– А есть ли у тебя мечта вне Доты?
– Хочется увидеть себя в своем домике на берегу реки. Хочется спокойствия, уюта. Что-то такое базовое, понятное и теплое.
– А дотерская мечта?
– Моя все еще нереализованная мечта – это комментировать гранд-финал The International. Это то, к чему нужно стремиться. А после этого, как говорят ребята из Spirit, – следующий The International.
– Как ты считаешь, у тебя в этом году есть шансы?
– Я думаю, что нет. Мы все понимаем, что в этом году от поездки отказался Вилат, который до этого комментировал все финалы. Но я думаю, что теперь пришла очередь Лекса и Форса. Я практически уверен, что финал будут комментировать они. Они слаженная пара, хоть судьба их и разъединила. Мне кажется, это будет очень хороший финал.
***
«По Сэйву не было ни одного запроса». Virtus.pro ответила на все слухи вокруг команды
Рейтинг групп Инта: Найтфолл – первый, Резоль – в топ-10, Дурачье и Роджер – на дне